Понимание - это приз для дураков.

Как я злилась на своего любимого, когда ходила у него в юных падаванах магических наук — он часто отказывался объяснять мне вещи, которые я не понимала, мотивируя это тем, что описание только повредит моему опыту, и что мозгополоскание отнимает силу от того, что должно вырасти и напитаться, превратившись из маленького ростка в большое дерево.
Часто повторял он тогда, что «понимание — это приз для дураков».

Но ничто не бесило и не пугало меня так сильно, как мое непонимание. Потому что я думала, что если я не пойму, то никогда не буду, не сделаю, что-то нужное не случится, я упущу нечто архиважное, не говоря уже о том, что буду дурой, а это типа плохо:)
Презрительно я смотрела и на тех, кто двух слов связать не может в объяснении запредельного. И обещала себе, что «когда вырасту», обязательно буду владеть словом настолько искусно, чтобы даже человеку незнакомому с темой я могла объяснить её на трех пальцах.

И сдерживая это обещание, раз за разом я подгрызала ростки опытов, едва они появлялись, чтобы сервировать из них красивое словесное лакомство. Но стали появляться периоды, когда опыт увлекал за собой все внимание, и я забывала вести свой «дневник приключенца», а когда спохватывалась, что давно не писала, обнаруживала, что ростки вымахали настолько большими, что мои способности к вербализации становились ничтожными по сравнению с ними. Вокруг лес опыта, карта устарела, и ничегошеньки непонятно.

А если пишешь не продуманно, начерно, но на публику (потому что охота поделиться:)), в надежде что прокатит, то речи не может быть ни о каком понимании, много слов, много ветвящихся смыслов, сотни мнений и ноль на выходе. Будешь небрежен в языке — попадешь в устойчивые стереотипы мышления читателя, и выпутывать потом свою идею из этих дебрей — неблагодарная грязная работа.

Дракон, как Мастер слов, который создает изумительные описания, и разрушает их так легко, хотя казалось бы такую красоту на полку бы поставить и любоваться. Мандалы смыслов, рождающиеся ирастворяющиеся по необходимости.
Тем, на кого еще не нападала волшебная немота, кто свято верит в конечную станцию слова и интеллекта, кажется, что он создает и разрушает их умы, обманывает, хитрит, мудрит и всячески играет с тем, с чем играть не положено.
Означающее (до поры до времени) имеет над ними почти безграничную власть, но пленникам слов кажется, что они свободны. И они думают, что он отнимает у них свободу, играя смыслами. Мастер слов сильнее их повелителя — интеллекта, и это, конечно, пугает.

Тем, кто знает муки о-слов-ливания того, что не может быть помещено в слова, кто знает призрачную природу понимания и магию семиотики, видно, что эти мандалы смыслов, рождаясь и умирая, оставляют нетронутым то, что они объясняют. Вновь и вновь они указывают, прорисовывают, фотографируют, картографируют, тысячу раз с разных ракурсов — не жалко! Слово и смысл из повелителей превращаются в послушные инструменты коммуникации, трансформации, творчества и учения.
Можно носить одежду от модельера, можно сшить самому с нуля. Можно купить мебель по каталогу, можно сколотить самому. Можно пользоваться словами из книг, а можно их найти свои. И только испытав труд нахождения своих слов, начинаешь уважать труд учителей, которые способны создать стройное воззрение.

Видя означаемое, больше не очаруешься означающим. Из одного означаемого можно извлечь бесконечное количество означающих. Любые техники работают. Каждому указателю есть место и время, когда он незаменим.
Это даже не про великое ТО ЧТО ЕСТЬ. Видение означаемого — не просветление, но проживание. А дальше слов все меньше, вес их всё больше, отношение к ним все легче, смысл в них все глубже, соответствие контексту момента все точнее.

Мир постепенно начал становиться удивительным, когда помимо означающего стало проявляться означаемое.
Так и до меня начало доходить, почему «понимание — это приз для дураков».