Лучшему другу

Милый мой друг!
Пока тебе нравится висеть на кресте — ты будешь висеть. И ничего не можешь с этим сделать.
Потому что не существует никакой твоей воли. Как и моей и чьей-либо еще.
И вообще все размышления о том, что есть чья-то воля — это уже попытка МНЕ САМОМУ на нее посягнуть. Неприятие, несогласие с тем что есть.
Ты можешь думать, что смирился с этим — но каждый раз, когда тебе снова станет больно или наоборот приторно хорошо, тебе придется убеждать себя в этом смирении.
Снова и снова ты будешь находить себя в этом неприятии, тебя будет рвать на части, и ты будешь грозить небу кулаком, а потом молить о пощаде, раздавленный осознанией собственного бессилия. Но и молитвы не принесут тебе ничего, кроме временного облегчения. Ведь придуманное небо — неумолимо.
Дорогой мой друг, пока ты веришь, что можешь найти правильное понимание, осознание, жизненную позицию, способ действий — ты увы остаешься на распятым на кресте.
Потому что ни один из них не принесет счастья (сейчастье, то что есть сейчас) тому, который сам живет в прошлом или будущем, так как в сейчас ему делать нечего.

Ты перебираешь гальку на пляже, хватаясь за каждый блеснувший на солнце камушек. Но и этот не оказался бриллиантом, и тот рубином. Потом ты думаешь: может это так, потому что бриллиант — это только идея о бриллианте, которая живет лишь у тебя в голове? И сама эта идея, и голова — такой же камешек на пляже?
Ты допускаешь это — но и это ничего не дает. Ты можешь любить или ненавидеть свой крест, но ты никогда с ним не расстанешься, потому что любишь СЕБЯ. Но без креста тебя нет и не может быть. Ты и есть этот крест.

Ты всем своим существом продолжаешь верить, что можешь что-то найти, понять, создать или изменить, что у тебя есть на то воля и силы.
Эта вера может становиться все тоньше и тоньше, но это увы ничего не меняет. No matter how thin you slice it, there will always be two sides — Неважно, как тонко нарезаешь, все равно (у отрезанного ломтя) всегда будут две стороны.

И вот парадокс — ты веришь в свою волю, но у тебя нет воли поменять эту веру на ее отсутствие, как бы тебе не хотелось этого.
И в этом — проявление величайшего бессилия.