Сердце
Это сердце открыто семи ветрам,
И ветра выметают из сердца прах,
Это сердце открыто семи дождям
И дожди вымывают из сердца гниль.
Ты кричишь, что твои рубежи крепки,
Ты надеешься спрятать за сердцем боль,
Только сердце, купаясь в дождях-ветрах,
Забывает, смывая тебя, как пыль.
Это сердце открыто семи лучам,
Они хлещут тебя по щекам тоской,
Ты бежишь от сердца по сердцу вдаль,
Ожидая найти в зеркалах покой.
Это сердце открыто семи грехам,
И за каждым ты видишь свои следы,
Ты уходишь, но нет без тебя грехов,
Они бьют тебя по тебе тобой.
В этом доме открыто семь дивных врат,
Ты надеешься выйти из сердца прочь,
И стучишь, как безумный, в окно небес,
А в ответ только ночь, ледяная ночь.
Это сердце стоит на семи слонах,
А слоны подпирают небесный свод,
Ты мечтаешь найти под собой себя,
Только сердце смывает тебя водой…
Благая весть
Ты знаешь это место под ключицей?
Чуть ниже, чуть левее, да – оно,
Оттуда кровь бордовая сочится
И на земле становится вином,
Вино пьянит зевак и тешит женщин,
Вино пугает праведных господ,
Прильнуть к вину иссохшими губами
Мечтает весь измученный народ,
“Вина!” — свистит толпа и тянет руки,
“Вина!” — задумчиво клонится крест,
“Вина!” — в кувшины, бурдюки и рюмки,
“Вина!” — в пустоты страждущих сердец.
Под красный сумрак подставляя тару,
Беснуется осатаневший люд,
— Вина!
— Сюда!
— Плесни задаром!
И тут же жадно, крупными глотками – пьют.
Вино течет рекой по пищеводам
И дарит на мгновение покой,
Но окисляясь жаждою свободы,
В сухих сердцах становится виной.
И стонут, и кричат с похмелья люди,
Бросая грязь в того, кто на кресте,
Но вновь в надежде простирают руки,
И молят горестно: спаси и сохрани…
И вновь, подставив чарки, пьют безбожно,
И вновь жалеют, что пришли на свет,
Не слыша шепот тихий, осторожный
О Божьем царстве, ведь иного нет,
Не замечая теплых глаз прощенье,
Ведь некого прощать на всей земле,
И не увидев Божье Воскресенье,
Ведь некому погибнуть на кресте.
Благая весть кричит разбитым небом,
И жаждущей, отчаянной толпой,
Благая весть – иссякшим телом-хлебом,
И скомканной израненой строкой…
“Благая весть!” — кричит копье и стража,
“Благая весть!” – долины и холмы,
“Благая весть!” – страдание и жажда,
“Благая весть!” – неспетые псалмы.
“Благая весть!” — вино из-под ключицы,
“Благая весть!” — вина из-под вина,
“Благая весть!” – воскресший – не родился,
“Благая весть!” – как эта тишина…
Я знаю как цветут сады
Я знаю как цветут сады
И как беззвучно отцветают.
И небо: “именем дождя”
В сырую землю прорастает,
И стонет небо, и кричит,
Рождая смертных и бессмертных,
И перед вечной тьмой стоит
И шепчет тихо, безответно
Про уходящие сады,
Про нежность в ливнях и по каплям,
Про запах тающей листвы
И облака из серой пакли,
Про руки черные ветвей,
Про пляску света на асфальте,
Про неразгаданных людей
Куда-то тихо и некстати.
Земля таинственно молчит,
Прикрыв глаза, и мерно дышит,
А небо свежестью шумит,
Роняя мглу над этой тишью.
Я знаю как цветут сады
И как беззвучно отцветают,
Я знаю — это тоже Ты,
Но я Тебя совсем не знаю…
Не ищи моего лица
Не ищи моего лица,
У меня миллиарды лиц
Я смеюсь ободком колеса
В безнадежном мельканьи спиц.
Не ищи моего лица,
Не найдешь в миллиардах лиц,
Только звон в тишине бубенца,
Только дождь от сухих ресниц,
Только нежную пыль дорог,
Только громкий надсадный вой:
«Выходи, покажись, ты же Бог,
Ты ведь должен, ты должен, ты — мой!».
Лишь звериный оскал на лице,
И досадную дрожь в руках,
Лишь полоску от слез на щеке,
И удавкой на горло – страх.
Не ищи меня в пустоте,
Пустотой шелестит листва.
В одичавшей слепой любви
Ты меня разменял на слова.
На кусочки, на ритмы слов,
Смутных мыслей жужжащий рой,
На фальшивую твердь оков,
На бессмысленно: свой – чужой.
Ты кричишь, ты зовешь: “отец”,
И уходишь за криком вслед,
Ты мечтаешь найти конец
Для себя и начало Мне.
Читать далее...
Сто миллионов лет
Сердце летит на свет.
Так бесконечен стон!
Миллиард драгоценных брызг
От десятка битых окон.
Мальчик играл с мячом,
Солнце бежало круг,
Ловкий бросок плечом,
И тишина вокруг.
Мама звала: обед,
Солнце кричало: стой,
Запах десятков лет
Смешан с сырой травой.
Капля текла по лбу,
Жаркий случился день,
Ветер шатал траву,
День отправлялся в тень.
Мячик летит в стекло,
Жмурится теплый кот,
Мама кричит в окно
В кости играет бог.
Кости в сырой земле,
Мальчик опять старик
«Боже, возьми себе»,
Сердце спешит на крик,
Мячик летит в окно,
Тысячью колких струн,
Сотней колоколов
Стонет под ним стекло,
Так невелик улов!
Сердце спешит на стон,
Сквозь безнадежность лун,
Прячась в густых сетях,
Ста миллионов струн.
Сердце летит в окно,
Мальчик опять старик,
Рвется о ночь стекло,
Бьется о сердце миг.
Мимо гудит пчела,
Читать далее...
Уходи
Уходи. Мне не стать для тебя строкой, животворной влагой, лесной тропой.
Уходи. Я не буду тебе другой, ненадежной, нежной, пустой, простой.
Уходи. Я не брошусь за тьмою вслед, нету тьмы без света и света нет,
если б теплым фотонам, как хлебным ножам, не расплескивать тени на
виражах. Нет молитвы греховней, чем ты и я, нет желанней двери, чем не
твоя, нарисованная бережно на стене, угольком от дома, что был в огне.
Уходи. Мне не сделать тебя твоим. Не твоим не сделать. Пустым, простым.
Уходи. Я буду тебе рекой, ненадежным бродом, святой водой, хлебной
крошкой в горле, бельмом в глазу, псевдотвердой сенью дубрав в грозу.
Вспышки желтых молний, древесный треск, вроде был под крышей, да весь
исчез. Только тихий плеск уходящих струн, нежный вздох небес и озона шум
между двух бровей. Вроде был как все, только где теперь. Уходи.
Капля держится ловко за край листа, ни тебе ни богу пуста, проста. В
капле тень дубрав и озона шум, в капле солнце, свежесть и твердость дум,
в капле ты и я, в капле слезы, смех, даже капли в капле, и капель бег.
Капля цепко держит за край листа, но дрожит от страха пуста проста.
Уходи без страха, она упала. С нею солнце, свежесть и плач шакала.
С нею небо, ветер и тишина, с нею мирный атом, а с ним война. Полетим за
каплей, за каплей вслед, в луже тьма от тьмы, в луже чистый свет,
будешь каплей в луже, в лесной тиши, будешь каплей в капле. Дыши, дыши…
Снег
Снег
Снег проходит мимо
И я — сверх.
Страх.
Страх меня не помнит,
И я – прах,
Крах
Крах в аду ненужном,
А здесь –
Ах!
Пасмурный и вьюжный
Прошел
День,
Страх в аду недужном,
А здесь –
Лень.
До чего же тихо
Горит
Снег,
Снег рождает лужи,
А я – смех.
Смех.
Чистота
Господь! Какая чистота!
Как чисто всё кругом!
И мысль чиста, и твердь чиста,
И дом, и сон, и стон.
Чисты дороги и сады.
Сияют чистотой
Мольбы, проклятья и стихи,
И вечер голубой.
Вода чиста,
Как никогда,
И чист шуршащий снег.
Чистее чистого слеза,
И чист ее разбег.
Так ненавязчиво свежа
Чистейшая луна.
Неотразимой чистотой
Седая грязь полна.
Слова в кромешной чистоте
Безоблачно чисты.
И как пустоты в пустоте,
Чисты от них листы.
