В жемчужной дымке золотые купола
Как сон дождя они застыли между
Двух черных крыш, на них строка плыла
Их омывая каменные вежды.
Кружат в тиши озябшие листы
Читая эти письма ниоткуда
И зов неизречимой простоты
Сильней, чем ожиданье чуда.
Я долго плыл, сгорали города,
Ветшал корабль и вороны-года
Кружили с каждой милей все чернее.
Порвались паруса, погнулись реи,
Команда разбежалась по портам,
И скоро я уже останусь сам.
Я стал хитер, как одинокий кит,
Узнал я то, о чем волна молчит,
Смотрел на звезды как в глаза врагов,
Срывал Изиды царственный покров.
Испепелив всю душу до углей,
Познал глубины северных морей.
Я как клинок холодного огня,
И скоро глубина возьмет меня.
Я бросил дом в погоне за мечтой
Я думал зряч, а вышло, что слепой.
И пену пропуская сквозь ладонь,
Хрипел и бился как упавший конь.
Но я поднялся, небо плыло в море,
Его я обнял, и, с волною споря,
Поплыл на встречу с брошенной землей.
Но тот, кто плыл, тот был уже не мной.
Без корабля, без знания, без сил,
Он бросил все и просто в ночь уплыл.
Как море в штиль спокоен и упруг,
Он был в аду и завершил свой круг.
Дойдя до дна распластанной звездой,
Утратил путь и выжег облик свой.
Теперь его черты несет прибой,
Встречай земля, вернулись мы домой.
Еще я не утратил слово,
Еще я слышу из огня,
И неизвестность как основа
Еще молчит, меня храня.
Немотствовать - не значит плакать,
А горевать - не значит петь,
И видеть чистый образ мрака,
Еще не значит умереть.
Есть в паузе святая милость.
Душа на вдохе замерла,
Пространство временем укрылось,
И тишина как звук светла.
Я уходил, скрипучие ворота
На скрипочке петлей звучали в тон
Они смотрели вслед, перебирая ноты,
И бился сердца камертон.
Я уходил, растягивая жилы,
Рука отца бессильно пала вниз,
Моя спина как ватником укрыла
Дорогу смутных лет длиною в жизнь.
И вот, пройдя сквозь лабиринт порока,
Упившись всем, что может дать мечта,
Состарившись и одряхлев до срока,
И осознав, что жизнь и смерть пуста,
Я вновь вошел в скрипучие ворота
Без гордости, без страха, без надежд.
Я проиграл и, не свершив полета,
Остался без жилья и без одежд.
Растоптан я и в этом лишь спасенье,
Грудь распахнув под жертвенным ножом.
Я только тень, отброшенная тенью,
Пронзенная твоей любви лучом.
Тот, кто ушел, сгорел в костре разлуки.
Тот, кто вернулся, дома был всегда.
Как зернышко возьми меня на руки,
Я прорасту, когда придет вода.
Мы никогда с тобой не расставались.
И блудный сын - лишь миф дремучих лет.
Они себя как дети испугались
И сотворили миллионы бед.
Зарежь тельца и позови домашних,
Продолжим вечный праздник бытия.
Еще нас ждет невспаханная пашня
И неразлучно там, где ты - там я.
Мы волки быстрые, как реки,
Из горной глуби, смутен сон.
И наши хрупкие набеги
Разбились о камней закон.
На половодье хриплых песен
Кровавой яростью клыка.
Мы это небо болью взвесим
В изгибе старого курка.
Забит жакан, картечь отлита
И мы по руслу древних слов
Еще не до конца убиты,
Течем свержением основ.
Какая сила смяла души,
Забив тела в проход меж скал,
Быть может ожиданья лучшей
Не доли, как господь сказал:
«Во истину со мною рядом
Воссядет тот, кто был распят»
И этот зов струится ядом
От кончиков волос до пят.
И мы летим в прыжке последнем,
Благословенны егеря.
И отвечает гулом медным
На выстрел мерзлая земля.
Творец-Отец не разделен с твореньем,
Распятый сын не разделен с Отцом,
Окружены они одним мгновеньем,
И дух святой - как голубь над венцом.
Цепляя смысл, нам не постичь незримость,
А то, что есть, - лишь тишины той милость.
В осколках мысли ищем мы ответ,
Но всё никак не сложится картина,
Так путники бредут из века в век,
И бьются друг о друга льдины.
Но тысячи зеркал пленяют взгляд,
Сверкают гранями алмазы и рубины;
Пытаются увидеть райский сад
Среди фальшивого сиянья пилигримы.
Но снова день сменяется на ночь,
И всё, что мы достигли, канет в лету;
Рай опустел, и мы уходим прочь
Опять на поиски достойного ответа.
За гранями скрывается алмаз,
Но можно лишь разбится о те грани,
И никогда не обнаружит глаз
Того, что смотрит этими глазами.